steven rogers # MARVEL chris evans

когда я впервые взял в руки блокнот, от меня потребовались огромные усилия, чтобы все же сделать в нем свою первую запись. ровным почерком я сначала попытался вывести свое полное имя — рука все равно предательски дрожала, делая прямые линии причудливо изогнутыми, но оставляя буквы и слова при этом читаемыми. рядом со своим именем — уже куда увереннее — я вывел другое, которое неизбежно приходило мне на ум каждый раз, когда я хоть как-то пытался восстановить по крошечным кусочкам свое прошлое, и которое, как мне казалось, непременно должно было оказаться на листе бумаги на одной строке с моим, будто плечом к плечу. около него я сделал пометку (prietene*) с едва заметным, написанным легким прикосновением кончика ручки знаком вопроса (?), хотя внутри меня все протестовало против этого словно абсолютно неестественного сомнения.

это имя — стив — значило для меня одновременно и все на свете, и абсолютное ничего. я понятия не имел, кем был или есть этот человек и почему именно его имя приходило ко мне первым. но стоило предпринять хоть малейшие попытки заглянуть вглубь собственной головы, как оно тут же всплывало на поверхности. я отчетливо осознавал, что имелась некая очевидность в этой избирательности моей памяти, но никак не мог ее нащупать и найти ей логических объяснений. тогда мне казалось, что достаточно лишь представить твое лицо, чтобы связать всю цепочку беспорядочных отрывков воедино, но оно неизбежно ускользало от меня, оставляя вместо себя лишь отблеск белокурых волос.

---

» cорри нот сорри, но это заявка не в пару, так что увы и ах. тем не менее, я трепетно жажду этого броманса и у меня как-то случайно накопилась гора хэдов, которую моей душе требуется воплотить в жизнь. во-первых, я до безумия хочу во флешбэки времен второй мировой — давай утонем в выжженной и окровавленной земле, которая сделала нас такими, какие мы есть сейчас. во-вторых, нам еще жрать стекло лопатой во время гражданки [всегда мечтал] и бегать от черной пантеры по бухаресту.

» с радостью отдам тебе на откуп видение стива и всю его последующую историю. я плохо шарю в его прототипе из комиксов и том, насколько он расходится с версией киновселенной, поэтому миксуй, как душе угодно. хочешь — придерживайся событий эндгейма и не возвращайся из прошлого [так и быть, буду катать тебя на инвалидной коляске] или возвращайся молодым и свежим и попробуй сделать из меня человека, я буду только счастлив. можешь вообще попытаться передать мне свой щит, забыв про существование сэма, чтобы я благополучно обосрался [а я, поверь, обосрусь].

» сразу предупреждаю, что земо сделал из меня улитку, которая разучилась в спидпост, зато выдрачивает каждое слово в посте. пишу от 5к и до бесконечности, миксую лица, времена и шифт с лапслоком. играюсь чуточку со шрифтами и не жалею символов на всякое метафоричное, так что хорошо бы, чтобы тебе был близок этот стиль. поэтому первым делом залетай в лс на обмен постами.

пример поста

помимо очевидного раздражения и полнейшего недоумения на первых порах, каждое новое полученное барнсом письмо от барона вызывало искреннее любопытство. было какое-то особое удовольствие в том, чтобы плавно скользить глазами вдоль строчек рукописного текста, вычленяя из них не слова, но смыслы, тщательно сокрытые в общем контексте и частных метафорах. баки никогда в этом не признается, но в какой-то момент эта игра даже начала вызывать у него улыбку, подобную той, что застывает на лице ребенка, успешно справившегося с загадкой. письма всегда доставляли тогда, когда барнс ожидал их меньше всего, а посыльные никогда не приходили дважды, создавая шаткую, но уверенность в безопасности коммуникации. тем не менее, укладывая в памяти содержание каждого из писем вместе с датой и местом передачи ответа, джеймс аккуратно сжигал бумагу на металлическом подносе под окном кухни. он так и не понял, кого опасается больше — фьюри или беловой — но был абсолютно уверен в том, что из двух нависших над ним проклятий выбирает то, с которым способен совладать в одиночку.

к моменту своего отъезда — я до сих пор не считаю это побегом, потому что, несмотря на все подозрения, я не сделал ничего, что противоречило бы утвержденным договоренностям — я так и не понял, работаю ли я на щит, как это и было указано в условиях моего помилования, или лично на фьюри. то ли это месть за две тысячи четырнадцатый, то ли раздутое эго старого маразматика, решившего, будто завладел проектом «зимний солдат», но со временем разница между красной комнатой, гидрой и щитом стала для меня почти незаметной. только я — не тот, кем они так отчаянно хотели видеть меня все это время. больше нет. хотя каждый раз, когда в очередном кошмаре вижу чужую вязкую кровь на своих оголенных руках, мне кажется, что он все еще остается рядом со мной и ходит по пятам подобно тени. более того, мне кажется, что он и есть я. какая-то весомая часть меня, которая неизбежно останется со мной до конца жизни. и несмотря на все старания шури, ваканда вернула мне контроль над рассудком, но они никогда не смогли бы избавить меня от самого себя. и если бог существует и слышит меня после всего, что я сделал, я молю его лишь об одном: чтобы тьма вновь не завладела.

Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет. Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Сказав это, Иисус отошел и скрылся от них.Евангелие от Иоанна 12:35-36

[indent]  [indent] — Unfortunately, I can't respond in kind. — на долю секунды губы вытягиваются в презрительно-насмешливую полуулыбку, чтобы уже в следующую вновь замереть хмурой миной. помимо вполне объяснимого недовольства обстоятельствами своего нахождения в белграде и тем, как солнце припекает покрытую темной тканью спину, выражение лица невольно отражает и накопившуюся усталость. но джеймс намеренно игнорирует вопрос собеседника, не желая вдаваться в подробности и, тем более, причины своей бессонницы. вместо этого губы тянутся к трубочке и жадно осушают махом почти полстакана, прерываясь ради короткого замечания о городе: — I suspect it has changed a little since my last visit.

Джеймс понятия не имеет, какой это был год, но простая математика подсказывает, что где-то между пятидесятыми и шестидесятыми. В тот период, когда Красная комната особенно активно пожинала плоды своих научных открытий, отразившихся в программе «Зимний солдат», и той власти, что предоставил ей КГБ ввиду нового витка холодной войны. Ему с трудом удается соотнести отрывки воспоминаний с реальностью и переложить их на сплетения улиц сербской столицы, но попытки за пару лет бегло наверстать упущенные десятилетия мировой истории подсказывают, что дело вовсе не в обманах подсознания. Тем не менее, он в точности помнит узкие, вытянутые в высоту окна, обрамленные полукругом из высоких белых колонн, и держащиеся за руки женский силуэты на крыше здания, где расположилось посольство Франции. Помнит спрятавшуюся за ним начальную школу и выстрел из окна отеля напротив, который одним патроном унес сразу две жизни. Помнит тело женщины, мужчины и пронзительный крик ребенка.

в присутствии официанта джеймс не произносит ни слова, но тщательно наблюдает исподлобья за разыгрывающейся перед ним сценкой и с горем пополам пытается разобрать сербскую речь, вычленяя из нее знакомо звучащие слова. чувство дискомфорта и раздражение усиливаются, даже несмотря на то, что минутой ранее — пока земо с крайне авторитетным видом что-то печатал на чужом телефоне — барнс ощущал себя практически невидимым и позволил себе чуть более расслабленно откинуться в тесном стуле. ему приходится приложить титанические усилия, чтобы не смахнуть с силой чужую ладонь со своего плеча, а заодно выдавить более-менее дружелюбную улыбку.

[indent]  [indent] — What does he have against Americans? — слуху удается ухватить лишь несколько знакомых слов, среди которых в неприятной близости звучат «американцы» и «полиция». но и это кажется барнсу достаточным, чтобы отстоять свое право на возмущение, когда он вновь остается наедине с бароном: I mean, after all these years? Seriously? Even in Europe, people don’t look sideways at Germans anymore. — недоумение застывает морщинками на переносице и вздернутой бровью. чтобы хоть как-то утолить накатившую волной злость, барнс снова принимается за сок, на этот раз осушая стакан полностью.

[indent]  [indent] — Oh, I see you've had enough time to make friends. — отрывается, только когда трубочка издает характерные звуки, пытаясь зацепить последние капли со дна стекла. баки осторожно отодвигает стакан ближе к углу, чтобы вновь наклониться вперед, оперевшись локтями о краешек стола, и перейти практически на шепот: — No one could break out of the Raft but you, Zemo. Were your friends the ones who helped you escape? You don’t even have superpowers, unless you count your exceptional ability to be a pain in my ass.

чувствуя достаточную степень облегчения после высказанного, джеймс плавно выпрямляет уставшую спину, позволяя позвонкам вытянуться по струнке. ноздри заполоняет едкий дым от сгорающего табака, но барнс не придает ему никакого значения и даже не удостаивает барона косым взглядом. вместо этого, как ни в чем не было, небрежно закатывает правый рукав толстовки и буднично добавляет: — So where are we going now? And it seems that I'd better change this hoodie, shouldn't I?